И так уметь выразить душу в словах, и так рисовать...

Статьи Автор: В. Киселев

Январский номер «Юности» (1977 год) познакомил читателей с письмами Нади Рушевой к ее артековскому другу Алику Сафаралиеву. Несколько сот писем получила редакция в ответ на эту публикацию. Письма разные — светлые, грустные, восторженные. Но одно их объединяет — наши читатели просят подробнее рассказать о художнице, чьи письма и рисунки полны тонкого ума, обаяния, изящества. Много писем, много откликов. И среди них хотелось бы выделить одно письмо — с запорожской земли, из села Камыш-Заря, от 17-летней школьницы Юлии Дзюбенко. Письмо это, взволнованное и искреннее, показалось нам наиболее характерным, суммирующим широкий читательский резонанс.

«Здравствуй, «Юность»!
Я прочитала «Письма Нади Рушевой», и они на меня как с луны свалились. Кто она? Откуда? Что с ней случилось? Я удивляюсь, почему раньше о ней ничего не знала и не слышала, нигде не видела ее рисунков. И как я жалею, что не узнала о ней немного раньше, хотя бы тогда, когда мне было лет 11–12. Тогда бы моя жизнь была не такой. А сейчас мне 17 лет. И я поражаюсь, как может человек так писать, когда настроение слышится в каждом слове, так рисовать, когда рисунки похожи на кружева или на морозный узор. Как мне хочется быть похожей на Надю, хоть капельку, хоть чуть-чуть. Вы спросите: «Чем же?» Да во всем... И так уметь выразить душу в словах, и так рисовать, и быть жизнерадостной и зажигательной, и так уметь читать книги, как она.
Я до сих пор, пока не прочитала «Юность», думала, что я книголюб. Да, я много читаю. Но читаю в основном фантастику (мою любимую), приключения, путешествия. У нас дома множество книг таких писателей (называю своих любимых), как Майн-Рид, Джек Лондон, Вальтер Скотт. Но я, прочитав какую-то книгу, не могу выделить главное, посоветовать своим друзьям прочитать ее так, как советует Надя, рассказать о книге, и, в общем, не могу поделиться прочитанным. И теперь я с горечью думаю о том, что все прочитанное не принесло мне такой пользы, как, например, Наде. Я читала книги, не обращая внимания на главное в них, не задумываясь о прочитанном. Грустно.
У меня есть дневник. Я пыталась научиться писать так, чтобы страницы его дышали грустью, когда я грустила, или весельем, когда мне было весело. Но после писем Нади я вдруг увидела, что наши записи — небо и земля. Наверно, мне никогда так не написать — легко и красиво.
А Надины рисунки! Какие они дивные и полупрозрачные! Я вас прошу, расскажите еще о Наде Рушевой, напечатайте еще ее рисунки и, если можно, — письма!
Они мне открыли глаза на прекрасное. Мне теперь кажется, что я что-то изменю в своей жизни. Да, наверное, уже поздно? Я ведь в 10-м классе.
Но верьте, я хочу, очень хочу писать и рисовать, а еще больше — быть похожей на Надю.
Сейчас я. наверное, уже десятый раз перечитываю «Письма» и не могу прийти в себя!
С уважением
Юля ДЗЮБЕНКО«.

Просьба рассказать о Наде Рушевой повторяется в письмах из разных областей страны.

«Дорогая „Юность“, расскажи, пожалуйста, более подробно о Наде на своих страницах, помоги найти какой-нибудь материал о ней... Перед отбоем перечитываем письма Нади... Близок, понятен и дорог нам ее мир... Возможно, мы покажемся невеждами, но никто из нас действительно ничего не слышал о ней раньше. Возможно, мы были не в состоянии понять то, что нам стало понятным сейчас: встречая что-то о ней в литературе, не обращали на это внимания... Армия научила нас понимать и ценить прекрасное, а письма Нади по-настоящему прекрасны».

Это написали из Мурманской области воины С. В. Каретников, С. Н. Елагин, В. С. Голубков и другие.

Нашим читателям отвечает М. В. Киселев, готовивший публикацию писем Нади Рушевой.

Короткая Надина жизнь—17 лет и 36 дней — вместила, однако, невероятно много: рассказать о ней поподробней в «Почте «Юности» крайне трудно.

Напомню хотя бы вкратце то, что именуется датами жизни и творчества.

Надя родилась 31 января 1952 года. 23 года спустя, день в день, летчик-космонавт Георгий Михайлович Гречко с борта орбитальной станции «Салют-4» покажет всему миру «Мальчиша-Кибальчиша». И Надя станет первым «земным» художником, чей вернисаж состоялся в масштабах планеты. Но пока ее первая земля — далекая Монголия, и по-монгольски ее имя звучит как Найдан — вечно живущая. Улан-Батор — место зарубежной командировки отца и матери. Родители — балерина Наталья Дойдаловна Ажикмаа и театральный художник Николай Константинович Рушев с единственной своей дочуркой вскоре возвращаются в Москву.

В пять лет появляется первый рисунок; детские фигурки не застыли на нем наподобие неких треугольников на черточках-ножках — они сразу побежали на коньках. Отец читает вслух сказки, мифы древней Греции, дочь слушает, делает свои наброски; развиваются феноменальная фантазия и зрительная память. Рисунки группируются в серии: «Подвиги Геракла», «Одиссея», «Илиада».

С десяти лет посещает она классы изостудии во Дворце пионеров на Ленинских горах, где своеобразие ее способностей замечают педагоги Л. А. Маглицкая и А. В. Попов. Девочка не проходит обычной «школы», продолжает импровизировать по воображению. Ее композиции, панно вместе с выставками детского рисунка посылаются и за рубеж — в социалистические страны, а также в Италию, Японию, США.

Одиннадцать лет — знакомство с академиком В. А. Ватагиным, По совету Василия Алексеевича Надю не отдают в специальную школу: известный скульптор-анималист верит, что лучшим образом свое дарование разовьет сама девочка.

Мастерство становится поразительным. Надя работает чаще всего пером и чернилами — в привычной технике, которая не признает предварительных набросков и не терпит никаких поправок, без карандаша и резинки. Есть варианты, кое-что получается хуже, кое-что лучше, но каждое творение возникает в считанные минуты. Поэтому и колоссально творческое наследие Рушевой — около десяти тысяч рисунков. Но точной цифры пока нет. Надя дарила друзьям иногда по 60—70 своих рисунков. Многое не принималось в подсчет, как, например, графика на письмах, тетрадях. (Школьная промокашка вмещала иногда свыше десятка законченных фигур и сцен.)

В конце прошлого года издательство «Изобразительное искусство» выпустило альбом «Графика Нади Рушевой». Он стал уже библиографической редкостью, хотя тираж — 50 тысяч экземпляров. В альбоме 84 иллюстрации, из них 27 цветных, биографическая статья искусствоведа Г. В. Панфилова.

Многих поражает количество Надиных работ, и потому существует мнение, что она рисовала ежедневно и подолгу. Это совершенно неверно — чаще всего перед сном отдавала она полчасика любимому делу: переносила на бумагу зримые образы. Режим дня соблюдался точно, заданным в школе урокам неизменно отдавалось предпочтение, их она выполняла в первую очередь. В старших классах трудней стали даваться точные науки — вспомните ее «анкету». В эти годы заветные полчасика выкроить удавалось далеко не всегда: «Уроки, уроки, уроки!» «Рисовать было некогда»,— горюет она сама.

Двенадцать лет — начало известности, персональные выставки, первые статьи и очерки. Но ничего не меняется ни в жизни, ни в характере, и с той же высочайшей требовательностью к себе девочка продолжает творить «для себя».

В 1966 году Рушева — гость Варшавы. В том же году семья переезжает на новую квартиру в новый район, в бывшее Царицыно-дачное. Восьмиклассница переходит в новую школу, помогает ее убирать, вместе с другими ходит на субботники, собирает металлолом, выезжает на уборку картофеля. Одноклассники только через несколько месяцев узнают со стороны, что Надя, которая на вечерах танцует лучше и веселее всех,—"та самая Рушева«.

Окончив 8-й класс, Надя уехала в Крым, в Артек, делегатом столичной пионерии на 3-й Всесоюзный слет юных ленинцев.

Приехав из Артека, Надя начинает переписку с новым другом, Аликом Сафаралиевым.

«Свободное время трачу на рисунки, книги, выставки, лыжи»,— сообщает Надя Алику в конце 1967 года. Книги здесь на втором месте, в жизни они чаще всего занимали первое. В оставшихся папках много фантазийных листов, сказок и балетов «по воображению»: но «зримые» образы возникали у художницы, как правило, после чтения. Надя прослушала и перечитала с пером в руках произведения более 50 авторов. К ней в полной мере относятся слова П. И. Чайковского: «Вдохновение рождается в труде и только из труда».

Очень любила Надя различные поездки, дважды побывала в Туве, на родине мамы, и в своем творчестве отвела немало места Востоку. Хорошо знала Ленинград, объездила большинство заповедных мест Подмосковья. И успевала отвечать на письма, принимать участие в школьных КВН, соревнованиях, кроссах.

«Только что прочитала письма Нади и была поражена. У нее в характере сочетается все: талант и скромность, она любит современную музыку, любит танцевать и в то же время активно участвует в жизни класса, не может жить только для себя»,— говорит о Рушевой Наташа Платонова из Краматорска.

Три ее выставки засняли Московская, Варшавская и Ленинградская кинохроники и телевидение.

В конце февраля 1969 года Надю пригласила Ленинградская студия документальных фильмов. Первая съемка продолжалась педелю. Второй не последовало. Пятого марта десятиклассница — жизнерадостная, отдохнувшая—вернулась из Ленинграда. На следующее утро, после завтрака, собираясь в школу, она внезапно потеряла сознание. Врачи боролись за ее жизнь пять часов, но спасти не смогли. У Нади оказался скрытый дефект, так называемый аневризм одного из сосудов головного мозга. Это редкостное, исключительное явление ничем не проявляло себя вплоть до развязки — произошло кровоизлияние.

«Надя навсегда останется жить в моем сердце... Я преклоняюсь перед ее талантом»,— пишет десятиклассница Людмила Отовчиц из Берездова, Славутского района, Хмельницкой области.

Марина Турнова из Свердловской области продолжает: «Многое узнала из Надиных писем, но хочется знать больше. Ведь это человек нашего поколения. Нужно учиться у таких, как надо жить».

Надя дарила людям свое редчайшее первозданное мастерство, свое нежное и чуткое сердце так щедро, так бескорыстно, что невольно видишь человеческое море, по которому от малого всплеска — короткой Надиной жизни — широко расходятся волны добра и света.

Художница Надя Рушева

Художница Надя Рушева, которую называли «Моцартом в живописи», родилась 31 января 1952 года. Она рано заявила о себе и рано ушла из жизни — в 17 лет — оставив более 10 тысяч рисунков. Никогда не обучалась графике, не делала эскизов, а рисовала начисто без ластика.